Спасет ли российские леса запрет на экспорт необработанной древесины?

Идея запретить экспорт необработанной древесины из России очень популярна: под петицией о таком запрете на change.org уже собрано около шестисот пятидесяти тысяч подписей, в Государственной Думе ждет своего рассмотрения законопроект о косвенном запрете экспорта, а председатель Совета Федерации В.И.Матвиенко 12 февраля 2019 года предложила остановить на какое-то время вывоз леса за границу.

Однако, остается вопрос: действительно ли запрет на экспорт необработанной древесины может спасти российские леса от варварских опустошительных рубок?

По предварительной оценке, объем законной заготовки древесины в России в 2018 году составил около 220 миллионов кубометров (в 2017 году — 212,4 млн. кбм). Согласно недавнему постановлению Совета Федерации от 30 января 2019 года № 17-СФ, объем использованной для переработки, экспорта и внутреннего потребления древесины превышает объем законного лесопользования на 16 процентов. Эти данные, скорее всего, существенно занижены и недооценивают потери заготовленной древесины, но даже если их принять, общий объем заготовки древесины в России составит примерно 255 миллионов кубометров.

Согласно экспресс-информации Федеральной таможенной службы, за 2018 год из России было экспортировано 19,0 миллионов кубометров необработанной древесины («лесоматериалов необработанных, с удаленной или неудаленной корой или заболонью, или грубо окантованные, или неокантованные» — код 4403). Эти данные, скорее всего, близки к реальности — во всяком случае, они гораздо ближе к реальности, чем данные о заготовке и перемещении древесины внутри страны. 

По этим данным получается, что в необработанном виде в 2018 году было экспортировано примерно 8,6% от официального объема заготовленной в России древесины, или примерно 7,4% от объема заготовленной древесины с учетом оценочных объемов воровства леса. Если считать, что воруют больше (до 20-25% от общего объема заготовки) — то доля того, что уходит на экспорт в виде «кругляка», будет еще меньше: 6,5-6,9 процентов.

Очевидно, что такое сокращение принципиально не изменит ни масштабы лесопользования в России, ни его последствия. Его влияние будет реально заметным только в некоторых самых близких к границе районах, откуда основная часть древесины вывозится за границу в необработанном виде; на большей же части территории страны это влияние будет совсем незаметным. Более того: во многих случаях это влияние будет быстро скомпенсировано ростом производства полуфабрикатов — главным образом пиломатериалов.

Таким образом, запрет экспорта необработанной древесины хотя и может сократить объемы заготовки древесины в российских лесах, но в целом по стране совсем не сильно (на 6,5-8,6 процентов), и, скорее всего, совсем ненадолго, поскольку ограничения на экспорт «кругляка» быстро компенсируются ростом экспорта лесных полуфабрикатов.

 Вообще, сейчас в российском лесном экспорте абсолютно преобладает не необработанная древесина, а продукция ее первичной переработки. Согласно экспресс-информации Федеральной таможенной службы, за 2018 год из России было экспортировано 19,2 миллионов тонн пиломатериалов (код 4407). Массу пиломатериалов можно лишь примерно пересчитать в объем, а объем — лишь примерно в объем использованной для лесопиления необработанной древесины. 19,2 миллионам тонн экспортированных пиломатериалов соответствует примерно 60-65 миллионов кубометров сырья — необработанной древесины. Кроме того, за 2018 год из России было экспортировано 2,1 миллиона тонн древесной целлюлозы (коды 4702-4704) — это примерно соответствует десяти миллионам кубометров заготовленной древесины. Таким образом, всего на экспорт в виде основных лесных полуфабрикатов — пиломатериалов и целлюлозы — уходит примерно треть от общего объема заготавливаемой в России древесины. Это, разумеется, приблизительные оценки, но они вполне отражают соотношение масштабов экспорта разных видов лесной продукции.

А возможен ли вообще такой запрет? Теоретически — возможен, но практически — лишь на ограниченное время, да и то неполный. Связано это прежде всего с тем, что Россия в 2012 году вступила во Всемирную торговую организацию, и теперь должна соблюдать как общие правила ВТО, так и договоренности, которые были достигнуты при вступлении. Действующее российское законодательство, учитывающее все эти нормы, позволяет вводить лишь временные (до полугода) ограничения или запреты экспорта на отдельные товары, которые являются существенно важными для внутреннего рынка РФ. Прямо сейчас (с 1 января по 30 июня 2019 года) действует такое ограничение на бревна из березы диаметром не менее 15 сантиметров, введенные постановлением Правительства РФ от 17 июля 2018 г. № 836 — для них установлен ограниченный объем возможного экспорта (квота). Теоретически такие же ограничения и даже запреты могут вводиться и для других видов необработанной древесины, но тоже на срок до полугода. Кроме того, для основных пород хвойной древесины действуют разные вывозные пошлины в рамках установленных тарифных квот, и вне этих квот — это прямой результат договоренностей, достигнутых при вступлении в ВТО. 

Теоретически возможен также косвенный запрет экспорта через введение каких-либо хитрых ограничений на какие-либо предшествующие экспорту действия. В Государственной Думе рассматривается такой законопроект (№ 470635-7), согласно которому «до 31 декабря 2030 года заготовка деловой древесины хвойных пород (сосны, ели, пихты, кедра и лиственницы), допускается только в целях переработки на территории Российской Федерации либо использования без переработки на территории Российской Федерации». Но практически он или будет обходиться с помощью коррупционных схем, или будет восприниматься так же, как прямой запрет. 13 февраля 2019 года Государственная Дума уже в двенадцатый раз отложила запланированное рассмотрение этого законопроекта в первом чтении, и, скорее всего, рано или поздно отклонит его совсем.

Запрет на экспорт основных лесных полуфабрикатов — пиломатериалов и целлюлозы — вряд ли возможен в принципе, поскольку многие предприятия, производящие эти виды продукции, являются градообразующими, от них в общей сложности зависит экономическое благополучие сотен тысяч работников и членов их семей, и вряд ли кто-либо из власть имущих решится остановить работу таких предприятий.Что же делать, если даже запрет на экспорт необработанной древесины не поможет спасти российские леса?

Главная беда наших лесов — в том, что их используют для заготовки древесины самыми варварскими способами, без реального воспроизводства ценных лесов на месте вырубленных, и без эффективной защиты от непроизводительных потерь в результате пожаров и прочих тому подобных бедствий. Поэтому и добиваться нужно в первую очередь того, чтобы возможность использования лесов напрямую зависела от правильного обращения с ними. В частности, необходимо, чтобы установленные объемы заготовки древесины по лесным участкам автоматически пересчитывались и сокращались:

• — пропорционально доле ранее вырубленных площадей, на которых не удается обеспечить воспроизводство ценных хвойных и твердолиственных насаждений;
• — пропорционально потерям этой древесины в результате лесных пожаров, болезней, вредителей, незаконных рубок и по другим тому подобным причинам;
• — пропорционально доле площади, по которой отсутствуют достоверные и актуальные данные о состоянии лесов и результатах прошлого хозяйства в них.

При этом лесопользователи, ведущие качественное лесное хозяйство и улучшающие состояние лесов, должны, наоборот, получать дополнительные возможности, льготы и даже субсидии от государства — особенно если они будут вовлекать в лесное хозяйство разнообразные бросовые и деградированные земли.

Кроме того, необходимо сохранить максимально возможную площадь доживших до наших дней остатков дикой лесной природы — малонарушенных лесных территорий (нефрагментированных инфраструктурой и не затронутых промышленным природопользованием последних 70-90 лет лесных массивов площадью 50 тыс. га и более). Эти территории имеют ключевое значение для сохранения как биологического разнообразия, так и климаторегулирующей роли лесов.

А в качестве самого первого и абсолютно необходимого шага надо уничтожить систему лесной лжи — тотального искажения и сокрытия практически всей значимой информации о лесах для создания иллюзии относительного благополучия лесной отрасли и относительно приличной работы отвечающих за нее ведомств и чиновников.

Добиться этого сложно — зато решение этих задач реально поможет сохранить наши леса, и перейти от их разорения и уничтожения к восстановлению и улучшению.