Гринпис впервые составил подробную карту и посчитал площадь весенних ландшафтных пожаров в России
Благодаря помощи 438 добровольцев Гринпис впервые составил подробную карту весенних ландшафтных пожаров в России и посчитал их полную площадь. Всего за период с начала года по 15 мая включительно площадь, пройденная огнем в России, составила 13,5 миллиона гектаров. Треть этой площади пришлась на неиспользуемые земли сельскохозяйственного назначения, постепенно зарастающие лесом. В европейской части России таких пожаров оказалось большинство — 52% всей выгоревшей территории. По самой скромной оценке, на этих землях огонь уничтожил не менее 4,7 миллиардов молодых деревьев, в семь раз больше, чем было выращено посадочного материала лесных деревьев во всех лесных питомниках страны в прошлом году.
Оглавление
Как делалась эта карта
Почему был выбран период до 15 мая
Насколько велики площади весенних пожаров 2020 года по сравнению с предыдущими годами
Почему раньше никто этого не делал
Как эти пожары связаны с возвращением брошенных земель в сельскохозяйственный оборот
Какой вред приносят весенние ландшафтные пожары
Какой вклад внесли в развитие пожаров так называемые «профвыжигания»?
Ссылка на карту:
Ландшафтные пожары в России за период с 1 января по 15 мая 2020 года
Сводная таблица по регионам и федеральным округам (пустая графа означает отсутствие данных, прочерк — то, что анализ по этому северному региону не проводился):
Данные Гринпис совершенно однозначно подтверждают, что горят весной в первую очередь именно те земли и те леса, у которых нет ясного правового статуса и за охрану которых от огня никто не отвечает. В основном это касается заброшенных и самовольно зарастающих лесом земель сельскохозяйственного назначения — действующее российское законодательство не просто никак не защищает эти леса и не позволяет вести в них правильное лесное хозяйство, но и вынуждает собственников земельных участков эти леса уничтожать. За сам факт существования такого леса собственник участка может быть подвергнут штрафу до 50 (гражданин) или до 700 (организация) тысяч рублей, а земля может быть изъята — причем вся, а не только та, на которой растут деревья. Чтобы избежать штрафов и чтобы землю не отобрали, собственники избавляются от леса самым простым способом — сжиганием. Конечно, это не единственная причина весенних ландшафтных пожаров, но одна из главных. А уже с заброшенных сельхозземель и растущих на них молодых лесов огонь переходит на «официальные» леса, торфяники, инфраструктуру и поселения.
Напомним, что в январе 2020 года Правительству Российской Федерации было дано президентское поручение «принять меры, направленные на установление особенностей использования, охраны, защиты и воспроизводства лесов, расположенных на землях сельскохозяйственного назначения, предусмотрев возможность осуществления на землях такой категории всех видов использования лесов без необходимости изменения формы собственности на земельные участки и изменения категории земель» со сроком исполнения до 30 апреля 2020 года. Срок истек, поручение осталось невыполненным. Это было уже третье поручение по этой теме за последние семь лет — но пока ситуация принципиально не изменилась, у лесов на бывших сельхозземлях по-прежнему нет ясного правового статуса, за их охрану от огня по-прежнему никто не отвечает, а собственники земли по-прежнему вынуждены их жечь.
Собранные Гринпис данные о весенних ландшафтных пожарах в 2020 году не только показывают масштабы проблемы, но и создают основу для организации уже более автоматизированного мониторинга этих пожаров в будущем.
Как делалась эта карта
наверх
Карта была составлена методом методом визуального дешифрирования космических снимков среднего разрешения Sentinel-2 MSI (10-20 метров на пиксель) в комбинации каналов 11-8-2 и 4-3-2, при рабочем масштабе от 1:10 000 до 1:50 000. Для более точного определения границ пройденных огнем территорий при дешифрировании сравнивались снимки до и после пожара. В качестве дополнительного источника информации были использованы термоточки системы FIRMS (соответствующие температурным аномалиям земной поверхности, чаще всего связанным с ландшафтными пожарами).
Дешифрирование снимков и отрисовка контуров пожаров проводились специально подготовленными добровольцами, проверка и последующая обработка всех данных обеспечивалась экспертами ГИС-отдела Гринпис и привлеченными специалистами в области ГИС.
Почему был выбран период до 15 мая
наверх
Пожары в нашей стране имеют два отчетливых максимума — весенний и летне-осенний. Они сильно отличаются друг от друга как по причинам возникновения пожаров, так и по территориям, которые сильнее всего страдают от огня. Весной большинство пожаров начинается с поджогов сухой травы людьми, и именно по сухой траве огонь разносится ветром на большие расстояния, а потом нередко переходит на леса, торфяники, инфраструктуру или поселения. У весенних пожаров практически не бывает природных причин — сухие грозы в это время года редки. Весной почти всегда виновником ландшафтного пожара становится человек — или просто хулиган, балующийся со спичками, или злоумышленник-поджигатель, или хозяйственник, пытающийся таким образом очистить нужную ему территорию (в том числе от молодого леса, чтобы не оштрафовали). Чтобы избавиться от весенних ландшафтных пожаров — надо просто всем дружно перестать жечь сухую траву и быть очень острожными с огнем на природных территориях. Но для этого нужны некоторые изменения в законодательстве — в частности, из него необходимо убрать положения, вынуждающие собственников земли сжигать молодые леса на своих участках, или сжигать бурьян. Нужна также очень серьезная просветительская работа — только она, в сочетании с хорошо работающим государственным пожарным надзором, может победить многолетние традиции выжигания и укоренившиеся хулиганские привычки. Для всего этого очень важно понимать реальные масштабы беды — и не только общие площади весенних пожаров, но и то, как они распределяются по регионам, что больше всего горит, где пожары чаще всего начинаются.
В абсолютном большинстве регионов России период весенних ландшафтных пожаров заканчивается в двадцатых числах мая. В этом году уже в апреле стало понятно, что из-за малоснежной в западных регионах России зимы и из-за теплой в целом весны весенний пик ландшафтных пожаров закончится на большей части территории страны к середине мая — так оно и произошло на самом деле. Приведенные ниже графики показывают, как изменялось количество термоточек — фиксируемых специализированными спутниками температурных аномалий поверхности Земли, в абсолютном большинстве случаев соответствующих ландшафтным пожарам — в 2020 году (красная линия) и в среднем за 2001-2019 годы (голубая линия). Обе линии показывают ситуацию в целом по России по данным сенсоров MODIS спутников Terra и Aqua, работающих с начала нулевых годов:
Как раз 15 мая был достигнут отчетливый минимум количества термоточек в мае — а значит, и минимум территорий с активным горением сухой растительности. Дальше опять начался рост — но уже за счет пожаров, которые по причинам возникновения и особенностям распространения могут быть ближе к летним, и за счет более северных и многолесных регионов. С точки зрения анализа ситуации именно с весенними ландшафтными пожарами наиболее важны те, которые произошли до середины мая.
Насколько велики площади весенних пожаров 2020 года по сравнению с предыдущими годами
наверх
С абсолютной точностью ответить на этот вопрос невозможно, поскольку раньше никто таких детальных карт и оценок площадей весенних ландшафтных пожаров не делал. Но для примерно сравнения можно использовать данные системы дистанционного мониторинга лесных пожаров ИСДМ-Рослесхоз о площадях лесных пожаров за 2001-2020 годы, за период с 1 января по 15 мая каждого года.
Площади лесных пожаров по данным ИСДМ-Рослесхоз за этот период (форм 4-ИСДМ) в 2020 году хотя и превысили среднемноголетние значения (на 35% за предыдущее десятилетие, и на 47% за весь период 2001-2019 гг.), но все-таки были далеко не рекордными. По площади лесных пожаров за период с начала года по 15 мая, согласно данным дистанционного мониторинга системы ИСДМ-Рослесхоз, 2020 год оказался пятым с начала века после (в порядке убывания площадей пожаров) 2008, 2018, 2003 и 2019 годов. Вот как менялись площади, пройденные лесными пожарами к 15 мая, с 2001 по 2020 годы по данным дистанционного мониторинга ИСДМ-Рослесхоз:
Красная линия — всего, голубая — в том числе покрытая лесом площадь, млн. га
Почему раньше никто этого не делал
наверх
Во-первых, до недавнего времени просто не было достаточных спутниковых данных, чтобы провести такую работу. На открытых пространствах и в совсем молодых лесах горит в основном сухая трава — жарко, но быстро, и не всегда дает так называемые «термоточки» — фиксируемые спутниками тепловые аномалии. А выгоревшие площади быстро начинают покрываться новой травой, что маскирует их на снимках. Поэтому нужно, чтобы на каждый участок было как минимум несколько безоблачных космоснимков снимков за весну, и чтобы пространственное разрешение этих снимков позволяло отчетливо видеть на них выгоревшие пощади. Такие снимки с нужной периодичностью появились благодаря двум спутникам Европейского космического агентства — Sentinel-2А (запущен в 2015 году) и Sentinel-2B (запущен в 2017 году). Эти снимки общедоступны, удобны для работы, и благодаря высокой частоте съемки (раз в два-три дня на каждый участок земной поверхности) часто захватывают безоблачные дни.
Во-вторых, до недавнего времени информация о ландшафтных пожарах вне леса уполномоченными органами власти в нашей стране просто не собиралась. Приказ МЧС России от 21 ноября 2008 г. № 714 «Об утверждении Порядка учета пожаров и их последствий» предписывал считать случаи горения сухой травы, пожнивных остатков, стерни, не приведшие к распространению огня на иные объекты, как загорания, не подлежащие статистическому учету. Это требование было отменено только в октябре 2018 года — прошло пока слишком мало времени, чтобы создать полноценную систему мониторинга и учета таких пожаров.
В-третьих, на начальном этапе выявление пройденных огнем площадей по оптическим космоснимкам, пока еще не отработаны в достаточной мере алгоритмы их автоматизированного дешифрирования, требуется очень большая ручная работа. Она стала возможной только сейчас благодаря развивающемуся добровольчеству и появлению технологий, позволяющих дистанционно сотням людей одновременно работать над дешифрированием огромного количества космических снимков. Такие возможности появились только сейчас.
Как эти пожары связаны с возвращением брошенных земель в сельскохозяйственный оборот
наверх
Ответ очень простой и однозначный: никак. Молодые леса на заброшенных сельхозземлях жгут не для того, чтобы вернуть эти земли в оборот — а для того, чтобы избежать штрафов и других санкций.
Чтобы вернуть заброшенную землю в сельскохозяйственный оборот, недостаточно убить растущий на ней молодой лес. Землю надо расчистить от остатков сгоревших деревьев и пней — а это, во-первых, очень дорого (до ста тысяч рублей на гектар), и, во-вторых, требует сложных бюрократических процедур (в частности, составления проекта культуртехнической мелиорации). Кроме того, и это главное — надо, чтобы было кому потом вести на этой земле сельское хозяйство, и чтобы это хозяйство не было хронически убыточным — иначе земля неизбежно опять окажется заброшенной, и опять будет зарастать лесом. Поскольку основная часть заброшенных земель и горящих на них молодых лесов приходится на Нечерноземье — это будет возможно только при постоянной, никогда не прекращающейся, мощной государственной поддержке, в том числе финансовой. Государство планирует вернуть часть заброшенных сельхозземель в сельскохозяйственный оборот — для этого сейчас разрабатывается специальная государственная программа, рассчитанная на период до 2030 года. Это очень оптимистическая программа — но даже она предполагает возвращение в сельхозоборот всего двенадцати миллионов гектаров заброшенных сельхозземель (это не более одной восьмой от их общей площади). И эти двенадцать миллионов гектаров предполагается возвращать в оборот вполне официально, через проведение этой самой культуротехнической мелиорации — к которой нынешнее сжигание молодых лесов не имеет ровным счетом никакого отношения.
Так что гибель молодых лесов на заброшенных сельхозземлях в результате весенних ландшафтных пожаров — это чистые потери. Пожары убивают те леса, в которых можно было бы вести продуктивное лесное хозяйство, создавая за счет этого рабочие места и улучшая окружающую среду — но не возвращают земли в сельскохозяйственный оборот и никак не помогают развитию сельского хозяйства.
Какой вред приносят весенние ландшафтные пожары
наверх
Во-первых, они уничтожают важнейший ресурс для социально-экономического развития сельских территорий — молодые продуктивные леса, в том числе на самых подходящих для лесоводства землях. Если бы эти молодые леса и безнадежно заброшенные сельхозземли, которые не планируется возвращать в сельскохозяйственный оборот, использовались для выращивания леса — это позволило бы в среднесрочной перспективе создать до ста тысяч постоянных рабочих мест и выращивать ежегодно до трехсот миллионов кубометров древесины (для сравнения: по предварительным данным, в 2019 году в России было официально заготовлено 219,2 млн. м3 древесины, и украдено из леса еще несколько десятков миллионов). Если бы в этих лесах велось правильное лесное хозяйство — они давали бы рабочие места и доходы местному населению, и позволяли бы не рубить самые ценные дикие леса; но вместо этого они просто горят.
Во-вторых, они делают природные территории все более и более пожароопасными. Пожары убивают больше деревьев, чем законные и незаконные рубки вместе взятые. С каждым новым крупным ландшафтным пожаром территория становится все более открытой, все сильнее зарастает травой и бурьяном, все легче просыхает весной на жарком солнце, и по ней все быстрее и на все большие расстояния огонь разносится ветром. Год за годом убивая деревья, перелески и лесополосы, пожары разгоняют сами себя — создают условия, чтобы в следующие годы горело еще больше и еще сильнее. В результате с пожарами становится все труднее справиться, они все чаще переходят на «официальные» леса, торфяники, поселения, инфраструктуру, и все выше становится риск развития крупномасштабных пожарных катастроф.
В-третьих, они очень сильно уменьшают способность природных территорий России поглощать и связывать углерод из атмосферы. Насколько именно — еще предстоит посчитать, но уже сейчас ясно, что при весенних ландшафтных пожарах горят в первую очередь молодые продуктивные леса, которые при эффективной защите от огня могли бы вносить самый большой вклад в поглощающую способность российских лесов. Кроме того, весенние ландшафтные пожары являются мощным источником дыма и сажи, которые частично переносятся в арктические и горные районы, оседают на поверхности снега и льда, и способствуют их более быстрому таянию — что тоже вносит заметный вклад в глобальное изменение климата. В целом весенние ландшафтные пожары — один из самых мощных факторов, мешающих сохранению и увеличению поглощающей способности лесов и иных экосистем (это требование прямо указано в постановлении Правительства РФ от 21 сентября 2019 г. № 1228 о принятии Парижского соглашения).
В-четвертых, весенние ландшафтные пожары являются главной причиной последующих пожаров на осушенных торфяниках и заброшенных торфяных месторождениях. Из 13,5 млн. га общей площади весенних ландшафтных пожаров 2020 года 52 тыс. га пришлись именно на осушенные земли с отложениями торфа. В отличие от летних источников торфяных пожаров, имеющих обычно точечный характер (например, непотушенных костров), весенние охватывают огромные площади и часто приводят к возникновению многочисленных очагов тления на наиболее просохших участках — отдельных кочках, отвалах осушительных каналов, насыпях дорог, старых прогарах и т.д. За несколько сухих дней очаги тления уходят вглубь торфа и становятся неуязвимыми сначала для слабых дождей, а потом даже для сильных ливней. При засушливом лете именно из таких очагов тления возникает большинство крупных торфяных пожаров — как это было, например, в Средней полосе в 2010 году.
В-пятых, весенние ландшафтные пожары являются мощным источником задымления обширных территорий — а содержащиеся в дыме вредные вещества, в первую очередь микрочастицы углерода (сажа), приводят к обострению многих заболеваний сердечно-сосудистой системы и органов дыхания. При массовых пожарах и сильном задымлении крупных городов и иных густонаселенных территорий это может вести к значительному росту заболеваемости и смертности людей — особенно там, где воздействие дыма от горящей сухой растительности складывается с другими формами загрязнения воздуха.
Какой вклад внесли в развитие пожаров так называемые «профвыжигания»
наверх
Оценка вклада так называемых «профилактических контролируемых противопожарных выжиганий хвороста, лесной подстилки, сухой травы и других лесных горючих материалов» в развитие весенних ландшафтных пожаров будет сделана на следующем этапе работы, но уже сейчас ясно, что этот вклад весьма велика. Из десяти регионов — лидеров по доле площади, пройденной весенними ландшафтными пожарами, шесть приходится на регионы, где, по данным Авиалесоохраны, весной 2020 года лесохозяйственными или лесопожарными организациями массово проводились профвыжигания. В тройки регионов-лидеров как по абсолютной, так и по относительной площади весенних ландшафтных пожаров, входят только те субъекты РФ, где проводились массовые профвыжигания.
Контролируемые профилактические выжигания изначально задумывались как противопожарные мероприятия — их смысл состоял в том, чтобы в периоды не самой высокой пожарной опасности сжечь наиболее горючие материалы на наиболее опасных участках, чтобы тем самым создать препятствия для распространения огня в летнюю сушь и жару. Однако, на практике из-за катастрофического недофинансирования переданных регионам лесных полномочий (особенно сибирским и дальневосточным), и из-за хронической нехватки квалифицированных кадров, разница между «контролируемыми профилактическими» и обычными хулиганскими поджогами сухой травы практически полностью стерлась. Сил, средств и умения на то, чтобы траву поджечь, обычно хватает — а для того, чтобы удержать огонь под контролем, их часто оказывается совершенно недостаточно. В результате профвыжигания нередко становятся неконтролируемыми, то есть превращаются в пожары и распространяются на обширные территории.
Меры пожарной безопасности, которые должны соблюдаться при проведении профвыжиганий, в 1999-2000 годах определялись приказ Федеральной службы лесного хозяйства от 29 октября 1993 года № 289 — но это был лишь внутренний ведомственный приказ, и после ликвидации службы в мае 2000 года его действие автоматически прекратилось. Новые требования были установлены лишь совсем недавно — приказом Минприроды России от 27 августа 2019 года № 580. Фактически в течение девятнадцати лет профвыжигания проводились без какого бы то ни было специального правового регулирования, и без четко определенных требований к безопасности. Новые требования, к сожалению, распространяются только на земли лесного фонда — на землях остальных категорий вопросы пожарной безопасности при проведении профвыжиганий по-прежнему остаются неурегулированными. И, как это часто бывает, даже на землях лесного фонда требования к мерам безопасности теперь есть, но они почти ни на что не влияют, почти никем и нигде в полной мере не соблюдаются.
Кроме того, профвыжигания служат мощнейшей рекламой поджогов сухой травы и вообще небезопасного обращения с огнем на природных территориях. Когда работники государственных организаций, часто в форме с надписями «лесная охрана», сами массово жгут траву, не соблюдая никаких видимых мер предосторожности — никакая противопожарная пропаганда просто не работает.
